Нам было все равно: погибать от голода или от снарядов

Накануне Дня Победы я созвонилась с Ниной Михайловной Костецкой, участницей боевых действий Великой Отечественной войны, чтобы договориться об интервью. «Да зачем вспоминать о пережитом, столько лет уже прошло», - ответила она на мое предложение рассказать читателям «ТС» о том, как выжила в блокадном Ленинграде. Но после нашего разговора все же согласилась поделиться своими воспоминаниями.

Жизнь не баловала Нину Михайловну, посылая ей тяжелые, а порой и трагические испытания. Одним из них была Великая Отечественная война. Страшная весть о вторжении фашистов на территорию СССР настигла ее в Ленинграде, куда их семью вывезли из Выборга во время советско-финской войны. Когда началась Великая Отечественная, Нине было всего 12 лет. Вместе с другими подростками она много времени проводила в военном госпитале, где помогала ухаживать за ранеными. Враг бомбил Ленинград без передышки: днем «сыпал» бомбы из самолетов, ночью «поливал» огнем из дальнобойных орудий. Как-то, возвращаясь домой из госпиталя, Нина Михайловна увидела вместо своего дома руины. Вокруг толпились люди, что-то говорили, плакали. Двенадцатилетней девочке так и не удалось узнать, куда увезли тела родителей, погибших во время бомбежки. В один миг она осиротела. «Растерянная я побежала назад, на работу, сквозь слезы просила, чтобы оставили меня при госпитале, - рассказывает Нина Михайловна. – Приняли меня санитаркой. Так и проработала в нем до 1945 года. Многое пришлось повидать, но я старалась не падать духом сама и поддерживала раненых, подбадривала их, пряча боль и грусть за улыбкой, говорила: «Чего раскис? Все будет хорошо!». Вряд ли бы я выжила, если б меня не приютили в госпитале. Худо-бедно доставался кусочек хлеба из солдатского пайка. Хотя такой нехороший был тот хлеб, вроде бы как с березовой корой, но были рады и такому, иначе – голодная смерть.

Когда выдавалась свободная минутка, я бегала проведывать подружку, которая жила неподалеку от госпиталя, приносила ей кусочки хлеба. Она угасала на глазах. Как-то прибегаю, а она лежит слабенькая такая. Даю ей хлеб, говорю: «Возьми, поешь». А она отвечает: «Мне уже ничего не надо, я умираю».

Зима 1941-1942 годов была ранней и лютой. Ленинградцы замерзали в домах, умирали по дороге к Неве, куда ходили брать воду. Сотни тысяч людей погибло. Тех, кто не пережил ночь, утром свозили в огромный ров. Ужасная картина. Многое можно вспоминать: как люди топили снег, если не было сил идти к реке, как разбирали мебель на щепочки, чтобы хоть как-то согреться; как ревели самолеты и повсюду рвались снаряды, как уходили под воду машины с людьми, ехавшие по «Дороге жизни»… Не дай Бог кому такое увидеть и пережить. Но страшно было только вначале войны, а потом привыкли. Даже когда бомбили, не бежали в убежище, ведь раненых не бросишь, оставались возле них в госпитале. Да, и в таком моральном состоянии пребывали, что было все равно: умрешь ты от голода или погибнешь от снаряда.

Когда наши войска прорвали блокаду, стало легче. Через Ладогу из Ленинграда вывозили людей, в первую очередь детей, а обратно везли продукты. Я не поехала, решила остаться при госпитале. Уже в 1945 году меня разыскал родной дядя и забрал к себе в Питкяранту (Карелия)».

Там Нина Михайловна устроилась на работу в Северное рудоуправление, где велась разработка урановых рудников. Когда предприятие закрылось, ее направили на рудник Желтая Река. После окончания курсов, работала радиометристом - вначале на шахте «Капитальная», а позже на «Новой». О том, что уран вреден, знала, хотя в те времена его производство было под грифом «Секретно». «На шахте «Капитальная» был склад руды – огромная гора, - рассказывает Нина Михайловна. - Ходили мы с ребятами по ней, я замеряла содержание урана в руде, пустые буты хлопцы выбирали вручную, а хорошую руду грузили в вагоны и отправляли на завод. Иногда попадались такие куски, что прибор зашкаливал. Их собирали в отдельные ящики».

После войны Нина Михайловна ездила в город на Неве. Прогуливаясь ленинградскими улицами, вспоминала события военных лет, нашла дом, где погибли родители. Живя в Желтых Водах, она каждый год на День Победы приходит к Мемориалу погибшим воинам, чтобы почтить память героев, отстоявших мир. Возлагая цветы на могилы, она вспоминает двух своих братьев, которые погибли в 1942 году, защищая Ленинград. Не будет исключением и нынешний День Великой Победы.

Подготовила Татьяна Корсуновская, фото автора.

 

Нам нести священное бремя памяти

Статья к 9 мая: о войне, о победе и о детях войны… Трудно подобрать какие-то нужные слова, ведь, кажется, на эту тему писано-переписано. Хочется найти такие слова, которые зацепили бы каждого, задели, затронули «за живое». Особенно сегодня, когда ежедневно эфир пестрит такими страшными и чудовищными событиями.

Слово «война» - это всего лишь слово, и каждый волен толковать его по-своему, но любой нормальный человек понимает, что на войне убивают, и не только мужчин – защитников Родины, но и женщин, и детей, и стариков. Война безжалостна, она нарушает все законы человечества, законы природы. Война совершает преступление против личности, против жизни, против всего живого. Сегодня наша страна и все мы переживаем очень тяжелое, смутное время. Время, в котором каждый из нас может определить степень втянутости в те или иные события: поддержать украинскую армию 5 гривнами или сразу получить паспорт с русским гражданством, пойти добровольцем в военкомат или прятаться от вручения повестки и т.д. Мы ПОКА ещё можем сами это решать.

Но в 1941 году такого выбора у людей уже не было. Началась Великая Отечественная война. Ее история содержит и судьбы детей, рождённых в тридцатых годах. Они рано повзрослели, но их сердца, как ни странно, не ожесточились.

Вот история одной девочки, родившейся в 1928-м. Она не слишком примечательна, эта история, но понимаете, в том-то все и дело? Итак... Нина родилась в г.Пятихатки и была самой старшей: кроме неё в семье росли ещё 3 девочки и самый младший мальчик. Отец Нины работал на железной дороге, мама была домохозяйкой. Когда началась война, Нине было 12 лет. То ли из памяти с годами вытесняются какие-то моменты, или так и было, но никаких военных событий со взрывами, выстрелами и пожарами Нина не видела. Правда, жил у них в доме на поселении немецкий офицер, которому мама Нины готовила, стирала, убирала. Детям видеться, а тем более говорить с ним, запрещалось.

Страшно в доме стало в 1943 году, когда в Германию начали забирать девочек возрастом 14-ти лет, а Нине уже было 14 с хвостиком. Вот тут и было решено отправить её к родственникам в г.Котовск Одесской области. Но до Котовска Нина не доехала. Сняли её с поезда на какой-то станции румынские оккупанты. Нехитрые пожитки, связанные в узелок, и те украли, а ее заперли на ночь на старом вокзале. Девочку так искусали клопы, что всё её тело было укрыто болезненными ранами ещё долгое время. И снова память отказывается восстанавливать - сколько Нина пробыла на этой станции – месяц, два, а может и дольше - она не помнит. Работали в поле или, где скажут, с утра до ночи, спали на полу в бараке, холодно, голодно… Однако, волею судьбы, Нина, всё-таки, добралась до Котовска, в котором пробыла какое-то время и была переправлена дальше в посёлок Маяк к другим родственникам, где было потише.

Тут-то и начались тяжёлые военные будни в тылу. Днём дети (а кроме Нины в семье их было пятеро) уходили в лес собирать грибы, орехи, ягоды – всё, что можно было есть. Там же в лесу разводили костры и трясли над ними свою одежду, пытаясь сжечь вшей, которые, из-за отсутствия хоть какого-то мыла просто до смерти заедали. Даже спустя столько лет Нина Митрофановна не без чувства стыда вспоминает о тех временах: «под ложечкой» от голода всё время сосет, и всё тело нестерпимо чешется. Есть ещё одно воспоминание, но уже радостное. Дом, в котором жила Нина у своих родственников, стоял на холме. Дело было ночью, запомнилась яркая луна, очень далёкий гул выстрелов и взрывов, идут солдаты и тянут за собой ружья - так отступала армия оккупантов. Потом была дорога домой к родителям, где на встречных поездах ехали победители - наши счастливые солдаты. За время отсутствия Нины семья перебралась в Жёлтые Воды. Начались нелёгкие, но такие одухотворённые послевоенные годы. С какой жаждой хотелось читать, учиться, строить новую жизнь. Девушка окончила 8 классов школы, потом Одесский культпросвет, и, наконец, Харьковский институт культуры по библиотечному делу. Вышла замуж, родила двоих детей. Работала в библиотеке, стала первой заведующей детской библиотеки (которая в этом году отмечает 55-летие).

Сегодня Нине Митрофановне Савкиной 86 лет. Она, несмотря на свои возрастные «болячки», остаётся активным и жизнерадостным человеком. Плотно общается со своими бывшими коллегами, любит разгадывать кроссворды, не у всякого молодого есть столько задора. 12 лет назад с Ниной Митрофановной случилось несчастье: после перелома шейки бедра она так и не смогла восстановиться и с тех пор передвигается в инвалидной коляске.

А на вопрос: «Было ли Вам страшно тогда в 43-м, юной девочкой, уезжать от родителей?» она ответила: «Я была понятливой». И добавила: « У меня хорошая жизнь была, я человек счастливый».

Какое счастье, что мы ещё можем пообщаться с такими людьми, прикоснуться к их воспоминаниям, поучиться оптимизму и, не побоюсь этого слова, «подпитаться» от их жизненной энергии. Все, что мы можем сделать для них в благодарность за нашу безоблачную жизнь сегодня – помнить и гордиться, благодарить и любить. Берегите стариков. Их осталось мало. Расспрашивайте их о жизни. Пусть хоть крупицы того, как это было, останутся в нашей памяти. Каждая судьба важна, понимаете? Не только воспетых, легендарных, прошитых пулями, а ВСЕХ. Поклонимся с благодарностью и будем помнить. Это нужно не мертвым, это нужно живым.

Ксения Коваленко.

 

 

Участник штурма Рейхстага

Сказать о Викторе Даниловиче Шевцове только то, что он добровольцем ушел на фронт - значит, ничего не сказать. Этот патриотический поступок изменил его дальнейшую, опаленную войной судьбу – судьбу человека с большой буквы.

В начале войны семью Шевцовых, в которой было четверо детишек, эвакуировали из Донбасса в Киргизию на рудник Таш-Камыр. В силу нищеты и бедности Витя в свои 16 лет пошел работать учеником электрослесаря на ТЭЦ, чтобы получить хлебную карточку на 1200 грамм хлеба. По роду деятельности парень был «забронирован» от призыва в армию. Но он, как и многие молодые ребята, рвался воевать с врагом. В марте 1943 года Виктор подал заявление в военкомат, чтобы добровольцем уйти на фронт. Только в сентябре 1943 года его призвали в армию и направили в город Фрунзе на учебу в военное училище.

После окончания учебы младший лейтенант Шевцов был направлен на фронт в 150-ю стрелковую ордена Кутузова ІІ степени Идрицкую дивизию, которой командовал генерал В.М.Шатилов. В свои 18 лет Виктор был назначен командиром пулеметного взвода. Вся дальнейшая его фронтовая жизнь была связана с этой дивизией. Именно в ее составе он освобождал Варшаву. За свою короткую фронтовую жизнь бойцу пришлось увидеть много разрушенных городов и сел, но такие варварские и масштабные разрушения, как в Варшаве, он увидел впервые. Его боевые заслуги в этих боях отмечены медалью «За освобождение Варшавы».

После освобождения польской столицы началось преследование противника. Гнали его на запад. Люди шли навстречу боям, навстречу смерти, совершив почти 500-километровый марш по проселочным заснеженным дорогам. Благодаря четким боевым действиям наши войска овладели городами Западной Померании: Бельгард, Трептов, Грейфенберг, Камин, Гюльцов и Плате. За участие в этих действиях приказом главнокомандующего Сталина В.Шевцову объявлена благодарность. Но, пожалуй, самые ценные для него всегда были грамоты Сталина «За прорыв глубокоэшелонированной обороны Берлина», «За взятие Берлина» и грамота Жукова «За отличные боевые действия при овладении районом и главным зданием Рейхстага». За штурм Рейхстага Виктор Данилович награжден орденом Отечественной войны II степени. Такой же орден ему вручили и в честь 40-летия Победы в Великой Отечественной войне. Кроме того, его боевые заслуги отмечены медалями «За взятие Берлина», «За победу над Германией».

Можно много рассказывать о фронтовых путях-дорогах В.Шевцова, но лучше, чем он записал в своих дневниках, не скажешь. Вот как он пишет о взятии Рейхстага.

Из записок боевого офицера

«30 апреля 1945 года. События этого долгого и трудного дня описаны многократно участниками и очевидцами, журналистами и писателями. Но, как это иногда бывает, чем больше пишется об одном и том же, тем больше возникает различных расхождений, неувязок и неточностей. Я лично, конечно, не мог представить себе масштабно ситуацию в целом, так как являлся «маленькой пылинкой» в этих событиях. Как командир пулеметного взвода я выполнял приказ своего командира. Мой пулеметный взвод был прикреплен к батальону Давыдова. Перед нами стояла задача: пулеметным огнем прикрывать бойцов, которые шли на штурм здания. Сражение за Рейхстаг подошло к своей кульминационной точке, но враг хотя и был в агонии, все же продолжал драться, цепляясь за каждый этаж, за каждую комнату и крышу.

Вечером был повторный штурм Рейхстага. Части нашей дивизии очищали от противника этаж за этажом, и поздно вечером 30 апреля водрузили Знамя Победы над главным куполом Рейхстага. К концу дня 1 мая гитлеровцы, не выдержав натиска, сдались. Только отдельные группы фашистов, засевших в разных отсеках подвалов Рейхстага, продолжали сопротивляться до утра 2 мая».

От службы военной до жизни семейной

Там, в Берлине, для Виктора Даниловича, закончилась война, но только в октябре 1946 года он был демобилизован. Возвратившись на Донбасс, он оформляется на угольную шахту помощником машиниста. В свободное время учился в школе рабочей молодежи, где и встретил свою первую и единственную любовь – Марию Филипповну. В мире и согласии прожили уже 65 лет.

После окончания Киевского инженерно-строительного института Виктор Данилович был направлен на наш комбинат. Долгие годы возглавлял СМУ-1. Большая часть города построена его управлением. К своим боевым и множеству юбилейных наград он прибавил знак «Орден Почета», медали «За трудовое отличие», «За доблестный труд» и «Ветеран труда». Вот уж, действительно: «Медаль за бой и медаль за труд из одного металла льют».

Петр Жежер, член пресс-групы городского совета ветеранов Украины.